«Сны, Которые не Пустили Меня Домой»

Утро режет шторы полоской света — резко, холодно, словно нож, вонзающийся в сон. Город за окном набирает шум — машины, крики, сигналы, жизнь, что требует: *«Проснись! Ты должен быть здесь!»* Но я не здесь. Я — *пленник*. Только я остался душою где-то, не в теле, не в комнате, не в этом дне, а там, где время течёт иначе. Пленник самых сладких, запретных дум — не греховных, не тёмных, а тех, что слишком прекрасны, чтобы быть настоящими. Тех, что живут только в сне. Там — туман над речкой, как молоко, растекающийся по воде, словно дыхание утра. Там — тишина, в которой слышен каждый вздох. И в руке — твоя рука лежит, не как воспоминание, а как *настоящее*. Там — ты. Там — мы. Там — всё, что я потерял или только мечтал найти. Просыпаться больно и нелегко — не от головной боли, не от шума, а потому что сердце в этом мире не живёт. Оно — в том, где всё сбылось. Где нет разлуки. Где нет "уже никогда". Где любовь — не мечта, а воздух, которым дышишь. *А сны не пустили меня домой,* не удержали, не обманули, а *заперли*. На ключ. За туманной чертой, где кончается реальность и начинается правда. Там, где я не притворяюсь. Где я — настоящий. Где я — счастлив. *И теперь я в мире, как будто гость* — не хозяин своей жизни, а призрак, ходящий по улицам, отвечающий на звонки, выполняющий обязанности, но внутри — пустота. А душа моя — там, где всё сбылось. Где слова не ранят, где обещания — не ложь, где взгляд — не оценка, а признание. Где время — вспять — не как фантастика, а как исцеление. **Там моя родина. Там — не место на карте. Там — состояние сердца. Там — моя благодать.** День бежит по кругу своих забот — как белка в колесе, без начала, без конца. Телефонный звон, суета, всё наспех. Я киваю людям, улыбаюсь, говорю: *«Всё хорошо»*, но мысль несёт в тот далёкий край, где я слышу смех — не чужой, не громкий, а твой. Тот, что звучал, когда мы сидели на берегу, и не было нужды в словах. Там трава у дома хранит тепло, как память, как присутствие. И знакомый запах печёных яблок — не из духов, не из воспоминаний, а из детства, из осени, из дома, которого, возможно, уже нет. Этой яви серое ремесло — не жизнь, а имитация. Работа, без смысла, без огня. А для души, что помнит тот мир, это — пепел. Холодный. Выцветший. Но я не ищу этот дом на карте. Я не ищу его в прошлом. Я не ищу его в будущем. Я ищу его — в сне. Потому что дом — это не стены. Не крыша. Не адрес. Дом — это чувство: *«Я здесь. Я цел. Я — свой».* И это чувство — не здесь. Оно — в сне. В том, где ты не один. Где ты не боишься. Где ты — прощён. Где ты — любим. Может, это иллюзия. Может, это память, искажённая тоской. Но тогда почему так тянет меня обратно? Почему сердце сжимается при одном воспоминании о тумане над рекой? Почему в этом мире солнца как будто нет — не потому что пасмурно, а потому что свет не касается души? А во сне — всё ясно и так понятно — не как логика, а как *знание*. Как если бы я наконец увидел, что всегда искал. Что всегда знал. Что всегда был дома. И может быть, этот сон — не бегство. Может быть, он — *истина*. А этот мир — временная тень. Может быть, я не ухожу от реальности — я возвращаюсь к настоящему. Потому что родина — не там, где ты родился. Родина — там, где душа говорит: «Я дома». Даже если это — во сне. Даже если это — за туманной чертой. Даже если это — всё, что у меня осталось. И когда я закрываю глаза, и ветер шепчет над рекой, и твоя рука — в моей, я знаю: я уже не пленник. Я — дома. Настоящий. Живой. Любимый. Потому что дом — это не место. Дом — это *ты*. И пока ты со мной — я не просыпаюсь. Я — живу.