Он довёл её до инвалидности, но не знал, КТО её отец. Месть генерала была страшной.

С тех пор как её перевели в брига́ду «Гранит», утро для неё стало началом новой борьбы. Не с врагом, не с природой — а с недоверием, насмешками, с самой системой, в которой женщина была, по мнению многих, не солдатом, а случайным звуком среди стука сапог. Но Елена не жаловалась. Она привыкла к боли. Её жизнь, словно написанная приказами и отчётами, давно утратила место для слабости. Каждый день был шагом по острию лезвия, и она шла, не оступаясь. Её комната была почти пустой. Узкая кровать с серым одеялом, железный шкаф, потертое зеркало, в котором отражалось не лицо, а усталость. На подоконнике стоял единственный предмет, не похожий на остальные — старый фотоснимок, сделанный двадцать лет назад. На нём — мужчина в генеральском мундире с суровым взглядом и девочка лет десяти в форменной фуражке, слишком большой для её головы. Они оба смотрели прямо в объектив, но между ними уже тогда чувствовалось расстояние. Мужчина держал ребёнка за плечо, не обнимая, словно напоминая — любовь не отменяет дисциплины. Этот снимок был всем, что у неё осталось от отца. Городок «Волкодав» просыпался медленно. На башне дежурный поднял флаг, и ветер, налетевший с перевала, заставил ткань хлестать с сухим звуком. Где-то лаяла собака. Трактор с глухим рычанием выехал на плац — выровнять снег и грязь. Елена накинула шинель, застегнула её до подбородка и вышла наружу. Морозный воздух ударил в грудь, словно проверяя, готова ли она дышать в этом мире, где всё — испытание. Она шла к строю медленно, глядя на ряды молодых лиц, усталых, но покорных. Каждый из них был частью механизма, в котором не существовало «я», только «мы». В армии личность растворяется, как соль в воде, но Елена цеплялась за себя изо всех сил. Она знала, что