"Он всего лишь охотник," смеялась мать. Затем узнали, что он снайпер спецназа…
Лес был его убежищем. Он знал его до мельчайших тропинок, чувствовал себя там свободнее, чем среди людей. Шорох ветвей, крики ворон, следы зверей на сырой земле — всё это для него было как книга, написанная живой природой. Иван мог различить, сколько часов прошло с того момента, как по тропе прошёл заяц, или заметить едва заметные следы кабана. Для него лес был живым существом, с которым он разговаривал без слов. Охота была его ремеслом, но вместе с тем и единственным занятием, которое давало ощущение гармонии. Он никогда не убивал больше, чем нужно, и уважал природу. Соседи иногда удивлялись, что он приносит в деревню лишь одну-две туши, хотя мог бы добывать куда больше. Но Иван лишь молча улыбался и отвечал: «Зверь не виноват, что мы голодные». В деревне его уважали, хоть и считали немного странным. Мужчины ценили его охотничьи советы: как лучше поставить силки, как выйти на утку, как выбрать правильное место для засады. Женщины шептались о его одиночестве, ведь Иван, несмотря на возраст, так и не обзавёлся семьёй. Его мать иногда заводила разговоры о свадьбе, но сын всегда отшучивался. Глубоко в душе он знал: его прошлое не позволяло ему строить простую счастливую жизнь. Он чувствовал, что не заслужил покоя, и поэтому отдавал себя полностью охоте и заботе о матери. Иногда, в редкие вечера, когда деревня засыпала, Иван садился у окна и закуривал самокрутку. В темноте его глаза вспыхивали холодным блеском — таким же, каким они были тогда, когда он лежал в засаде с винтовкой в руках. Он вспоминал далёкие города и чужие земли, где каждая ночь могла оказаться последней. Там, среди песка или горных перевалов, он научился терпению, тишине и точности. Его учили не только стрелять, но и быть невидимым, растворяться в пространстве так, чтобы враг даже не догадывался о его присутствии. Эти навыки были частью его самого, и никакая деревенская тишина не могла их стереть. И всё же, несмотря на прошлое, в Берёзовке он жил так, будто войны никогда не существовало. Люди знали его как спокойного, трудолюбивого охотника, готового помочь соседу починить крышу или поделиться дичью, если у кого-то не было еды.
