Эффект Ларисы Долиной в судах при возмещении ущерба в результате ДТП
мой телефон +79111607998 (строго писать в ватсап) мой телеграмм канал - https://t.me/MagistrForever
Судьи погрузились в обстоятельства сделки. Они увидели не просто формальный акт купли-продажи, а настоящую драму с элементами психологического давления. Они обратили внимание на аномалии: подозрительно низкую цену, неестественную спешку, странное поведение посредников. И вынесли вердикт: покупательница Лурье не проявила должной осмотрительности. Ее добросовестность была поставлена под сомнение. Квартиру вернули Долиной. А вот деньги Лурье не вернули, справедливо указав, что они осели у мошенников, и взыскивать их с потерпевшей продавца — несправедливо. Вот здесь и родился тот самый уникальный прецедент. Уникальность его была в виртуозном балансе. Суд не просто применил шаблон — он провел тонкую, почти ювелирную работу, взвесив на одних весах виктимность собственника (Долиной, попавшей под пресс) и правовую беспечность приобретателя (Лурье, проигнорировавшей «красные флаги»). Результат: защита того, кто нуждался в ней больше, — потерпевшего от мошенничества. А дальше началось то, что я в наших беседах называю «эффектом кривого зеркала». Прецедент был создан, но его глубинная, системообразующая логика — не была усвоена нижестоящими судами. Вы справедливо заметили в нашей дискуссии: «Суды не поняли этих нюансов». И это ключевое наблюдение. Они увидели лишь верхушку айсберга: «Долиной вернули квартиру, а деньги не вернули». И превратили этот сложносочиненный юридический состав в примитивный алгоритм: «Раз есть мошенничество — собственник получает квартиру обратно, а покупатель остается и без денег, и без жилья». И понеслось. В суды потянулись «новые Долины» — собственники, которые получили деньги по сделке, но потом, под давлением обмана или угроз, добровольно или нет, передали их третьим лицам (тем самым мошенникам). И суды, по накатанной, стали выносить решения: квартиру — вернуть собственнику, а в возврате денег покупателю — отказать, ведь формально они были ему уплачены. Результат, как мы и опасались, оказался катастрофическим. Добросовестный приобретатель, который заплатил свои кровные, не зная о подковерных играх, оказывался в правовой яме: он терял и квартиру, и деньги. Мошенники, как и прежде, в выигрыше. А правосудие из инструмента защиты превращалось в инструмент перераспределения убытков между двумя жертвами, окончательно стирая границу между добросовестностью и неосмотрительностью.
