«…Чтоб Дойти»
Годы шли, как бессонные ночи — без начала и без конца, израненные войной, обезглавленные горем. Он потерял всё: мать — под обломками дома, брата — на линии фронта, отца — в застенках, где даже имя стирали с лица. Экономическая разруха, как голодный зверь, грызла последние крохи надежды: ни хлеба в доме, ни света в окне, ни завтрашнего дня в календаре. Каждый шаг по улице давался ценой страха — за каждым углом маячили тени спецслужб, за каждым словом — угроза доноса, за каждым вздохом — призрак ареста. Жизнь превратилась в бесконечное скитание по собственной душе, опустошённой, выжженной, лишенной не только радостей, но и самого смысла быть. И вот, обессиленный до костей, с душой, израненной, как поле после бомбардировки, он укрылся в крохотной кладовке — тесной, сырой, пахнущей плесенью и забвением. Там, рухнув на холодный пол, лицом в пыль и слёзы, он простёр руки к Небу, к тому, Кто, быть может, ещё слышит шёпот погибающего человека. «Господи… — прошептал он сквозь рыдания, — если Ты есть… дай мне силу не ненавидеть. Дай мне свет, чтобы не ослепнуть во тьме. Дай мне смысл… хоть один… ради которого стоило бы встать завтра». И в тишине этой кладовки, где даже эхо боялось шевельнуться, где время застыло, как лёд в луже, — где-то в глубине его измученного сознания, сквозь трещины отчаяния, прокрался тихий голос. Не громкий, не властный, но чистый, как горный ручей после дождя, прозрачный, как утренний свет сквозь разбитое окно. И голос возвестил: «Смотри на Христа, дитя Моё… Смотри на Христа! Он не сторонился твоих ран — Он Сам носил их. Он не чуждался твоей тьмы — Он вошёл в неё, чтобы стать твоим светом. Он умер за тебя — не абстрактно, не в далёкой истории, а здесь, сейчас, за каждую твою слезу, за каждый твой безысходный вздох. В Нём — твоё истинное начало, ибо Он знал тебя прежде основания мира. В Нём — твоё продолжение, ибо смерть не властна над теми, кто следует за Ним. В Нём — не просто ответ на твой вопрос, но Сам вопрос твоей жизни, обретший ответ. Встань, дитя Моё… Встань не потому, что боль прошла, а потому, что Он идёт рядом. Иди за Ним — даже если ноги дрожат, даже если мир рушится. Ибо где Он — там и жизнь. И там — ты». И в этом голосе, тихом, но несокрушимом, человек впервые за долгие годы почувствовал: он не один. И, может быть, именно поэтому — он смог встать.
