«Когда Молчали Небеса»
Были дни, когда боль резала душу, как стекло — тонко, глубоко, без крови, но с каждым вдохом всё острее. Её сердце, некогда отданное без остатка, теперь лежало в руинах: преданное, раздавленное ложью, оставленное среди обломков доверия. Она звала любимого — он не слышал. Она звала Бога — и небеса молчали. Молчали долго. Не было ни знамений, ни утешительного стиха, ни тёплого ветра, что шепчет надежду. Только пустота. Только эхо собственных слёз в четырёх стенах одиночества. Казалось, даже молитвы её падали на землю, не долетев до престола. «Почему Ты молчишь?» — спрашивала она в ночи, сжимая подушку, как последнюю опору. Но ответом было лишь тишина, густая, как тень. И всё же она не переставала ждать. Не потому, что верила — а потому, что больше не могла никуда бежать. Осталась только эта вера — даже если она была размером с пылинку. А потом наступила та ночь. Самая тяжёлая. Та, после которой, казалось, уже не встать. Она лежала, обессиленная, с пустыми глазами и разбитой душой… и вдруг — тепло. Не снаружи. Изнутри. Тихое, мягкое, как первый луч солнца после бури. Оно не объясняло, не оправдывало, не возвращало прошлое. Оно просто было. И в этом тепле она вдруг поняла: Она готова простить. Не ради него. Не из слабости. А ради себя. Ради того, чтобы снова дышать. Чтобы боль перестала быть тюрьмой. Чтобы сердце, хоть и израненное, снова смогло биться — не в ненависти, а в свободе. И только в этот миг — настоящее облегчение накрыло её, как покрывало. Лёгкое, чистое, глубокое. Не потому, что всё стало хорошо. А потому, что она больше не была в плену. И тогда, в тишине, она впервые за долгое время услышала — не голос, но присутствие. Небеса больше не молчали. Они просто ждали, пока она найдёт в себе то, что они всегда в ней видели: силу прощать — и, значит, жить.
