Кошку привязали к перилам моста. И даже ночью не сомкнула глаз — будто знала, что кто-то вернётся

Тонкая верёвка, грубая и потёртая, туго обвивала её шею, впиваясь в шерсть, словно жестокая рука, не знающая жалости. Мира не шевелилась. Её лапы, промёрзшие до костей, касались холодного металла, а дыхание вырывалось лёгкими облачками пара. Она не мяукала, не пыталась вырваться, не тратила силы на борьбу с узлом, который держал её на месте. Её глаза, глубокие, как старый изумруд, светились в тусклом свете фонарей, неподвижные и широко раскрытые. Она смотрела вдаль, туда, где за мостом начинались спящие улицы города, где когда-то был дом — тёплый, пахнущий молоком и человеческим теплом.