Овчарка в приюте тянула лапу к каждому. Но день за днём — никто не подходил…

Дни сливались в один бесконечный поток. Утро начиналось с шума мисок, которые волонтёры наполняли кормом, с лая собак и звука шагов. Нора ела мало, её движения были медленными, но каждый раз, когда дверь приюта открывалась, она вставала. Она не знала, почему. Она не знала, зачем. Но что-то внутри неё, какая-то тонкая, почти угасшая нить надежды, заставляла её тянуться к решётке снова и снова. Её лапа касалась холодного металла, и в этом жесте была вся её боль, вся её вера, всё её одиночество.