большой выразительности, впечатляющей экспрессии. Портрет же станковый, созданный в общении, в неформальном «сотрудничестве» снимающегося и фотохудожника, потенциально куда более богат возможностью глубокого обобщения, наиболее собранного, осмысленного выражения характера, склонностей и пристрастий, правдивого отображения самой человеческой судьбы.
Я не случайно акцентирую на слове «потенциально». Ибо сам жанр станковой фотографии далеко еще не гарантирует успеха, сколь бы последовательно он ни утверждался. Имеющиеся возможности надо и четко себе представлять и уметь реализовать их. Здесь не обойтись без такого «неуловимого», сугубо индивидуального качества, как талант. И рядом с ним обязательно. должно соседствовать мастерство, тот высочайший профессионализм, который помогает художнику овладеть материалом, не только поставить перед собой соразмерную случаю задачу, но и найти средства ее максимально полного выполнения. Даже такой большой мастер, как В. А. Малышев, признается порой в своей книге: «Я не сумел до конца добиться...», «Не все получилось...» Так умеет сказать только подлипло требовательный к себе мастер.
Именно этими качествами в полной мере Василии Алексеевич Малышев.
Его портреты можно читать. Да, сначала мы любуемся ими. Они красивы, привлекательны. Они ласкают взор. Но потом мы замечаем, что это фактически не внешняя красота, не красивость сама по себе. Это красота, объявшая и физический облик человека и его мысль, жизнь духа, и множественность его состояний, хотя на плоскости снимка запечатлел лишь один-единственный миг. Мы в самом деле чувствуем, какими были выражение лица, поза, жест до этого мига, и какими они будут сразу после пего. Каждый портрет - целая гамма чувств. Но всегда есть и доминанта, главная линия в спектре. Мудрая сосредоточенность академика Петра Леонидовича Капицы, высокая устремленность замечательной пашей Елены Образцовой, трепетная нежность девушки Тайн, безбрежная доброта знатной доярки Галины Бойко...
А как выразительны, как точно отобраны бывают немногочисленные детали, изредка попадающие в поле зрения Малышевского объектива! Вот яркие, веселые красные цветы, так гармонирующие с щедрой улыбкой украинской доярки, с ее одеждой, со всем ее обликом. А как уместна эта «язвительная» связка пылающего огнем перца в портрете абхазского долгожителя Ласурия Таркупа! Ведь по всему видно, что этот изящный старец - прирожденный тамада и острослов, и жарко придется тому, кто вздумает ему перечить. Такие детали-аксессуары не часто появляются в кадре у Малышева, но если они есть, они «работают» в полную силу. Они очень естественны - и эти цветы, и этот перец, они не случайны здесь, в плоскости кадра.
